Я в восторге от курса (Михаил Халимон)


Екатерина Владимировна Халимон (Новороссийск, Краснодарский край):

Не знаю, как у вас, но у нас в Краснодарском крае школьники первые полтора года пишут не ручкой. Они пишут карандашом. Если плохо написал, быстро это стёр, исправил — и всё у тебя получается чистенько-красивенько.

Переход с карандаша на ручку для Миши оказался очень болезненным. У ребёнка на глазах стояли слёзы, потому что стереть написанное, как в первом классе, было уже нельзя. А к середине второго класса особого внимания на почерк педагог уже не обращала, письмо было пущено на самотёк. К тому же нам попалась своеобразная учительница. Она могла часами не выпускать учеников на перемену: «Сейчас пандемия, пусть побудут в классе, а то начнут бегать — голову кому-нибудь разобьют. Пусть лучше сидят, книжки читают». Дети даже из-за парты не вставали. Диктовала так быстро, что они не успевали записывать, из-за этого письмо ещё больше портилось. Ко всему прочему, ребёнок у меня левша, и писать левой рукой получалось у него не очень аккуратно.

Почерк стал нечитаемым, и сам ребёнок не умел его исправлять.

Всё это вместе по чуть-чуть накапливалось, разрасталось, как снежный ком, и к концу года Миша заявил: «Я в школу ходить не хочу, мне тяжело, я устал!». С учётом такой нагрузки, заставлять сына писать красиво или что-то переписывать я не могла. Не хотелось отбить у него охоту к учёбе. Установка в школе у него была такая: «Главное — успеть записать». Абы как, лишь бы успеть…

Почерк стал нечитаемым, и сам ребёнок не умел его исправлять. По нескольку раз обводил одну букву, делая в тетради жирные кляксы. На мои слова не реагировал, советы не слушал. Чтобы он начал писать правильно и красиво, ему был необходим авторитет со стороны. Но совсем не такой, как наша волшебная учительница. Ей говоришь о проблеме, а она в ответ улыбается и отфутболивает так замечательно, что родителям легче плыть по течению, чем с ней спорить. В школу по каждому вопросу через КПП с паспортом не набегаешься, а по телефону она не отвечает, потому что занята. Хорошо, что начальная школа закончилась, и мы с ней распрощались.

Дальше я стала искать способы исправления почерка. Начала с того, что покупала в книжных магазинах прописи. Ребёнок занимался по ним с бабушкой, но результата это не дало. Зимой продолжила поиск в интернете, нашла сайт «Каллиграфа». Когда показала его Мише, и он увидел образцы почерка детей до и после коррекции, то мы с ним договорились, что он будет учиться летом и слушаться автора Татьяну Михайловну Леонтьеву. Я ему тогда говорила: «Скажешь да — значит, да. Нет — значит, нет». Времени, чтобы хорошенько подумать, было достаточно. Наконец, он решил: «Да, я хочу учиться».

Я в восторге от курса и от того, как всё в нём организовано.

Мужчина если дал слово — должен его держать, поэтому летом мы приступили к занятиям. Домашку после первого урока делали долго и с боем. Но я ему сказала: «На попятную не пойдёшь. Если впрягся, то делаем!». Сначала я сидела на уроках с ним рядом, и мы вместе полностью смотрели видеообъяснялки, чтобы понять домашнее задание. Я всё смотрела, записывала — у меня память плохая — и потом ещё раз ему объясняла, если вдруг он что-то не понял. На это у меня уходило много времени, но как только занятия вошли в систему, когда мы привыкли к порядку и точно знали, где и что смотреть — дело пошло быстрее. К концу курса меня дома уже не было, сын всё делал самостоятельно. У меня ребёнок ответственный, упражнений не пропускал, выполнял их, как положено, старался.

На курсе я нашла много полезного и для себя. В том числе, чисто психологические моменты для улучшения отношений с ребёнком. Татьяна Михайловна говорит с детьми ласково, но уроки ведёт строго, дисциплина у неё железная. Мы просто как-то до «Каллиграфа» проходили один курс онлайн, пробовали заниматься английским языком — там это было что-то с чем-то! На заднем фоне кто-то постоянно ходил, кричали попугаи, мяукали коты — этот сумбур очень отвлекал. И я сильно переживала, думала: «На коррекции почерка группа из двенадцати человек. Как это всё будет?». Хвала Татьяне Михайловне: она сумела так грамотно организовать процесс, что никто не отвлекался, и всё внимание детей было приковано к уроку.

У детей и родителей нерешённых вопросов не остаётся, настолько всё продумано.

У меня есть такая привычка — при возникновении вопроса я его записываю. А тут получилось, что я бегу впереди паровоза: только записала мысль, как через пару минут в объяснялке на мой вопрос даётся ответ. Я уже потом поняла, что здесь учтено абсолютно всё. Надо только до конца просматривать интернет-сопровождение к уроку — и вопросы сами собой отпадают. Например, была учтена даже такая мелочь, как нарушение полей: ребёнку стало хорошо видно, когда требуется сделать перенос. Когда-то у нас и с этим были проблемы. Чтобы не вылезти за поля, приходилось мельчить. Теперь ребёнок вовремя переносит слово, и буквы не уменьшаются.

Я в восторге от курса и от того, как всё в нём организовано. Отлично построен учебник: всё, включая домашнее задание, прописано до мелочей. Даже учтено то, что есть люди не только визуалы, но и аудиалы. Мало того, что всё подробно написано, оно ещё и дублируется на видео и в устных объяснялках. В принципе, у детей и родителей нерешённых вопросов не остаётся, настолько всё продумано.

Теперь нам осталось только сохранить полученный результат. Настраиваю сына: «Курс отработали — новый почерк осталось лишь закрепить, перевести твоё умение в навык». Сейчас он пишет красиво, не задумываясь, как какую букву написать. Конечно, не идеально, но даже при письме на скорости — это не тот безобразный почерк, который у него был. Он перестал мазать и зачёркивать буквы, пишет разборчиво и чисто.


Карточка победителя — почерк до и после курса коррекции