Напишите мне по-русски («Комсомольская правда»)


После апрельской публикации о сенсационном методе омского педагога Татьяны Леонтьевой, за считанные часы добивающейся потрясающих результатов в исправлении почерка у школьников, читатели буквально атаковали нас вопросами. Сегодня Татьяна Леонтьева гость «КП»-Омск».

— Татьяна, признайтесь честно, может быть, у вас есть свой секрет вроде «25-го кадра»?

— Он известен всем педагогам начальных классов и начался с пороков «брежневской» методики обучения безотрывному письму. Кажется, всё просто — покажите ребёнку, как правильно водить ручкой по бумаге, объясните, как добиться гармонии всех элементов почерка, и задача красивого письма решена. Специальные корректирующие прописи здесь не главное. Самое важное — чтобы ребёнок понял, из каких составляющих складывается красота почерка, осознал это внутренне. Само безотрывное письмо — «высший пилотаж» каллиграфии. Но в школах его пытаются достичь сразу, минуя более простое, отрывное письмо. Я разработала свою программу с точностью до наоборот, мы приходим к скоростному письму поэтапно, не насилуя детскую психику. В итоге родители радуются. А зато школьные учителя в шоке.

— Но красивый почерк ещё не всё, представим, что ребенок каллиграфическим почерком пишет в тетради: «Карова дайот малако». Вряд ли он получит пятёрку.

— Конечно, нет. Сейчас дети читают мало, их лучший друг — телевизор с его сериалами «Ох уж эти детки», где Бивис и Батхед говорят на примитивнейшем языке, большую часть которого составляют междометия, и называют друг друга «бакланами, «пельменями» и т.д. Самое ужасное, что дети всё это копируют один в один, хотя живут в России, говорящей на языке Гоголя и Пушкина. Можете вы себе представить, чтобы Гоголь сказал Пушкину: «Вы, Александр Сергеевич, баклан?». Парадоксально, но на фоне огромного количества информации, в школах, даже в элитных, царит вопиющая безграмотность. Мы с коллегами разработали новую программу «Интенсив русского языка», где сжали весь школьный курс русского языка до двух месяцев. Ребёнку показывается вся программа сразу структурно — вот начало, середина и конец. Информация даётся не в каше, а раскладывается по полочкам в системе. В результате уровень знаний ребёнка, вовсе не важно в каком он классе — 5-м или 11-м, даже выше школьной программы. Для нас ошибка ребёнка — это его боль, от которой его нужно избавить в максимально короткий срок. Натаскать малыша по предмету — не главное, наша сверхзадача — научить его работать, оперативно и самостоятельно добывать, оценивать и систематизировать знания.

Безотрывное письмо — «высший пилотаж» каллиграфии. Но в школах его пытаются достичь сразу, минуя более простое, отрывное письмо. Я разработала свою программу с точностью до наоборот, мы приходим к скоростному письму поэтапно, не насилуя детскую психику.

— Но ведь в Омске много репетиторов. У них другие методики?

— Большинство — это подрабатывающие школьные учителя. За деньги они пытаются решить проблемы, которые сами же и породили. Само репетиторство для них — возможность подхалтурить на стороне. И это понятно, исходя из нищеты, царящей в системе образования страны. Никаких сверхзадач репетиторы себе не ставят. А теперь представьте, что некая толстушка решила похудеть. После полугола издевательств над собой она выиграла конкурс красоты и в одиночку съела призовой торт, а потом вообще перестала собой заниматься. Результат очевиден. То же самое в обучении — или деградация, или развитие. И здесь надо научить ребёнка постоянно работать над собой.

— А Ваши планы?

— Идей много, ближайшая — обучить каллиграфическому письму дошколят, умеющих читать, «если Господу будет угодно и живы будем», то не за горами — создание авторской программы для начальной школы, где четырёхлетний курс станет доступным школьникам за два года.

— «КП» желает Вам удачи.


© Юрий Епанчинцев, «Комсомольская правда — Омск» № 236 (22215) 17 — 24 декабря 1999 г.