Почерком Пушкина сможет писать даже 5-летний левша («Комсомольская правда»)

Омский педагог Татьяна Леонтьева разработала уникальную систему коррекции почерка.

Своего первого ученика она запомнила на всю жизнь. Это был Стас Желякевич. Ещё в пятилетнем возрасте, сидя на горшке в детском садике, этот ребёнок уже читал «Историю древнего мира». А в седьмом классе родители-художники привели его к Тане: оценки выше тройки учителя не ставили. Причина — почерк.

В своих каракулях он сам разбирался с трудом, а учителя — тем более. И Татьяна взялась. Вдвоём они справились с каракулями Стаса всего за 11 часов занятий, результаты шокировали весь класс. Её последней ученицей стала пятилетняя Эльза. Она была левшой и вообще не знала букв. Через 17 часов занятий эта, вначале замкнутая, девочка весело строчила в тетрадке ровным, почти каллиграфическим почерком.

— Дайте мне любого человека — ребёнка или взрослого, и я покажу, на что он способен,— говорит Татьяна.

За 3 года через неё прошли сотни учеников. В том числе, было достаточно детей и из элитных школ Омска. Почерк — это характер, состояние духа человека, что у него внутри, так он и пишет, — скажет любой графолог. Исправляя в тетрадке свои корявости, дети меняются психологически. Ведь методика Леонтьевой рассчитана на подсознательный уровень. Уже через 10 часов занятий её ученики — другие люди. Практически все они сейчас хорошо учатся, ни у кого нет проблем с дисциплиной. Но главное, чего годами не смогла добиться наша система общего образования, — все без исключения крохотные Танины ученики стали уверенными в себе маленькими людьми.

” В старой России каллиграфия была одним из основных предметов и строго спрашивалась. Поэтому Пушкин с товарищами просто не могли писать некрасиво.

Красивый почерк нужен везде, никакой компьютер не заменит руку и чувства. При двух часах информатики в неделю и отсутствии компьютеров в подавляющем большинстве российских школ, компьютеризация России ещё долго будет ползти на полусогнутых, поэтому основным учебным инструментом останется рука. А, значит, почерк, красиво написанная работа — это выше оценка, лучше отношения и т.д. Только в России студент перед экзаменом полночи пытается разобрать свои лекции и ещё полночи пытается их запомнить. В мире уже давно поняли суть предмета, в тех же США ни одна серьезная фирма не примет работника на ответственную должность без рекомендации графолога. В старой России каллиграфия была одним из основных предметов и строго спрашивалась. Поэтому Пушкин с товарищами просто не могли писать некрасиво. После революции этот предмет тоже был уважаем. Правда, назывался чистописанием. Зато в СССР в 1968 году чистописание было ликвидировано, как предмет, по одной «веской» причине: выводя буквы, дети, оказывается, медленнее писали. В итоге Минпрос СССР сделал акцент на безотрывное письмо.

— Но ребёнок-то не робот. Взрослый, тренированный человек, выводя слово из пяти букв, хоть раз, но оторвется, потому что это — физиология, — говорит Татьяна. В результате старые, мелко разлинованные, прописи были забыты, а ребёнка, как космонавта, бросили в безвоздушное пространство пустой строки. Россия превратилась в страну корявых почерков, не уверенных в себе людей.

— Помню, как в начальных классах школы я «доканывала» своих учеников упражнениями из стандартных учебных прописей — просто жуть сейчас берёт. Главное, толку-то никакого, — вспоминает Татьяна.

У неё всё, как в армии, четко, по пунктам. Раз — ставим ручку на верхнюю линию рабочей строки. Два — наклон вниз до конца, поворот, крючок до середины. Снова поворот, крючок до середины. Ребёнок должен чётко знать, куда вести руку, где начать и где закончить. Потому что у него восприятие такое — чёрно-белое.

” В итоге получается красиво, а главное — быстро. Поэтому в безвоздушное пространство строки ребёнок выходит во всеоружии и, что очень важно, сам знает причину хромоты своих букв. За 10 — 25 часов занятий у него формируется стандартный каллиграфический почерк. А уже на его основе ребёнок развивает свой собственный.

Леонтьева использует несколько простых, но очень эффективных приёмов. Из гимназических методичек прошлого века она взяла разлиновку прописей в мелкую клеточку, когда расстояние между клеточками не превышает 2 мм. Сама изменила наклон вспомогательных линий в прописях, чтобы буквы у детей не заваливались набок. Руке ребёнка здесь просто негде выписывать кренделя. Все дефекты письма у Леонтьевой разбиты на 11 видов, тремор — дрожание руки, зеркальное письмо, неправильное начертание букв и т.д. Для каждого вида — своё корректирующее упражнение. Она отрабатывает с детьми элементы букв по движениям и закрепляет их. В итоге получается красиво, а главное — быстро. Поэтому в безвоздушное пространство строки ребёнок выходит во всеоружии и, что очень важно, сам знает причину хромоты своих букв. За 10 — 25 часов занятий у него формируется стандартный каллиграфический почерк. А уже на его основе ребёнок развивает свой собственный.

На базе своих методических разработок Татьяна может за считанные часы выработать каллиграфический почерк на всех языках Европы. Не говоря уже о языках, базирующихся на кириллице.

— Получается парадокс. Чем хуже в российских школах, тем больше у меня учеников, тем мне лучше, — говорит Леонтьева. Сама она знает как изменить ситуацию и хочет это сделать. Но, проработав с десяток лет в начальной школе, ни на йоту не верит чиновникам от образования. За 3 года самостоятельной работы она ещё ни разу не обратилась ни в Омский городской департамент образования, ни к областным властям. Специально, потому что боится, что, во-первых, при нынешней ситуации её система может превратиться в банально перевранный плагиат. А, во-вторых, ей просто не дадут нормально работать.

— Если буду работать, то только сама, — говорит Таня. Чтобы реализовать свои замыслы, она в этом году собирается поступать в аспирантуру Омского педагогического университета, а потом «прорываться» в Москву, в Академию педагогических наук России. На её домашнем столе уже лежит готовая диссертация.

Комментарий «Каллиграфа»

Первыми федеральными средствами массовой информации, обратившими внимание на «Каллиграфъ», были газеты «Комсомольская правда» и «Аргументы и факты». Привлечённые слухами о чудесных результатах занятий по исправлению почерка, корреспонденты этих изданий первоначально воспринимали представленные факты — подробные рассказы детей и родителей, подлинные образцы почерка до и после курса и детальные объяснения самого автора — с большой долей недоверия. Однако стоило им разобраться и вникнуть в суть происходящего, как сомнения исчезали, сменяясь восторгами и поздравлениями. Необычный в 1990-е годы термин «коррекция почерка», придуманный Татьяной Леонтьевой и введённый ею в общеупотребительный оборот, к началу 2000-х прочно закрепится в русском языке — во многом благодаря чутким к новому журналистам. Примерно в то же время или чуть позже на всероссийский успех «сделанного в Омске» курса коррекции почерка положительно откликнулась и местная пресса — «Новое обозрение», «ЧеTVерг», «Омская правда» и другие областные и городские СМИ.