ПОЧЕРК ДОЛЖЕН БЫТЬ ЧЁТКИМ И ПОНЯТНЫМ

Андрей Львович Трумуль

Директор ООО «Образование Информ», исполнительный директор Региональной общественной организации Омской области «Ассоциация развития малого и среднего предпринимательства».

Дошкольное обучение

Я родился в 1966 году в Омске, в районе «Порт-Артур». Помню, что на нашей улице жило много казахов, и хотя всё моё детство прошло рядом с ними, но казахский язык я так и не выучил. Жаль, потому что сейчас «Образование-информ» активно сотрудничает с казахами, и знание казахского мне в работе очень бы пригодилось. В начале семидесятых «Порт-Артур» представлял собой довольно грязный район города. По одну сторону от дома находился Иртыш, по другую — 68-я школа. Выбора, где жить и учиться, у меня не было.

Первые трудности с письмом начались ещё в детском саду. Детсад находился возле железнодорожного переезда, между улицами 1-й Советской и 4-й Новой. Тогда он казался мне просто огромным, хотя сейчас я понимаю, что на самом деле он был небольшим. В детсаду нас и начали учить письму. Помню, что первой моей проблемой с письмом стала неправильная форма букв, которые я рисовал. Это было для меня настолько сложным, что я сам не понимал, в чём тут дело, почему у меня не выходит так, как надо. По моему мнению, буквы я рисовал правильно, но они почему-то оказывались повёрнутыми в другую сторону! И вот поскольку правильные буквы в детсаду у меня не получались, дома со мною стала заниматься мама.

Я был поздним ребёнком: когда я родился, маме было уже 40 лет.  Мама воспитывала меня одна и учила ценить каждую книжку, много читала мне вслух. Я перерисовывал с книжек картинки и переписывал из них тексты крупными печатными буквами. В общем-то, это мама научила меня и чтению, и письму.

” Сейчас в гимназиях и лицеях требуют, чтобы к первому классу дети были развиты, умели читать и писать. Но в те годы в первый класс шли ребята, от которых такие умения не требовались. 

Чтение и письмо в начальной школе

Сейчас в гимназиях и лицеях требуют, чтобы к первому классу дети были развиты, умели читать и писать. Но в те годы в первый класс шли ребята, от которых такие умения не требовались. И когда в 1974 году я пришёл в школу, для меня стало полной неожиданностью, что большинство детей к первому классу ни читать, ни писать не умело. И когда все нормальные дети читали букварь, я читал совершенно другие книги и журналы. Например, мне очень нравился научно-популярный журнал «Наука и жизнь», что-то интересное для себя я в нём тогда находил…

Что касается письма, то здесь для меня была проблема. До школы-то я писал карандашом, а в школе у нас появились перьевые ручки и непроливашки. Карандашами мы вообще не писали. Для письма у меня было три металлических пёрышка, они лежали в специальном углублении на парте. Что-то нужно было писать с нажимом, что-то без нажима. Нужно было полировать бумагу какой-то наждачкой-«нулёвкой», чтобы перо не зацепилось за бумагу.

Помимо уроков русского языка, у нас проводились специальные уроки чистописания. На этих уроках мы писали в отдельной тетради. Первая же написанная мной заглавная буква «А» мне не понравилась: я считал, что для красоты её нужно было писать так же, как и маленькую печатную «а». Однако меня каждый раз заставляли рисовать какую-то, как я тогда считал, некрасивую звезду. Но за красотой письма внимательно следила наша учительница. Так или иначе, но по чистописанию у меня были одни «пятёрки».

Шариковые ручки

В третьем классе я перешёл в другую школу — 78-ю, на улице Чайковского. Перешёл, потому что нашей семье дали квартиру. Там уже не было никаких перьев, с первого же дня учёбы мы стали писать автоматическими ручками с шариками. Это была новинка!

Шариковые ручки тогда плохо писали, шарик был большой и мазал бумагу. Это сильно сказывалось на качестве письма. С одной стороны, не надо было сидеть «с высунутым языком» и тщательно следить за нажимом, чтобы за бумагу не цеплялось перо, и чтобы не было клякс. Но, с другой стороны, паста из шариковой ручки долго сохла, и ей сильно марались рукава у белых рубашек. Страницы тетрадей из-за этой пасты слипались между собой и пачкали одна другую. Выручали промокашки, которые оставались в тетрадях ещё с «кляксового» периода, но если ты промокашку терял — это было горе.

Не хочу сказать, что у меня был плохой почерк, но я всё время обращал внимание на то, как писала моя будущая жена. Мы были одноклассниками, сидели через парту, и я всегда негодовал, что она крупно пишет. Дело выглядело так, что она написала много, а я меньше, из-за чего ей поставили «пятёрку», а мне «четвёрку». Это было несправедливо!

” Когда начал работать, мне приходилось и писать, и подписывать множество документов. И я наблюдал, что тем сотрудникам, которые привыкли работать на компьютере, с большими мучениями удаётся написать даже простое заявление. У меня таких проблем не было из-за постоянной практики письма.

Как ломался почерк

Не помню, в какой именно момент, но мой почерк стал ломаться. Видимо, это произошло в седьмом или восьмом классе, когда потребовалось быстрое письмо под диктовку. Под воздействием такого ускорения и в связи с возросшим количеством письменных работ я стал сокращать длинные слова до двух-трёх букв.

По окончанию школы этот процесс только усилился: в пединституте надо было успевать записывать лекции, хотя можно было и просто слушать, как делали некоторые студенты. Но я всегда старался конспектировать лекции, поэтому приходилось писать быстро. Я свои записи потом легко понимал, а вот мои однокурсники жаловались, что их разобрать невозможно.

Когда начал работать, мне приходилось и писать, и подписывать множество документов. И я наблюдал, что тем сотрудникам, которые привыкли работать на компьютере, с большими мучениями удаётся написать даже простое заявление. У меня таких проблем не было из-за постоянной практики письма. Для ускорения записей я иногда применяю свою систему алгоритмов и понятных мне знаков. Например, слова «больше» и «меньше» пишу для себя значками ˃ и ˂, «повышение» и «понижение» – значками ↑ и ↓. Но в документах, написанных для кого-то другого, слова пишу, разумеется, полностью.

Считаю, что в основном почерк портится в вузах. Ведь там преподаватели говорят и говорят, причём скорость их речи достаточно высока. И надо успевать делать записи, чтобы потом учебную информацию можно было воспроизвести. Как правило, в учебниках нет и половины того, о чём преподаватель говорил на лекциях. Я учился на худграфе, и наш преподаватель так и говорил: «Того, о чём я буду сейчас рассказывать, в учебниках нет». И диктовал из своих блокнотов, которые у него были ещё в Академии художеств, к примеру, как делать кисти. А тот студент, который не умел быстро писать, начинал стонать и кричать: «Господи, что же вы так быстро говорите!» и потом переписывал лекцию у тех студентов, которые успевали записывать.

Испытание на прочность

Не знаю, по каким причинам, но в институте меня выбрали старостой курса. Следствием этого стала необходимость присутствовать на всех лекциях и семинарах. И вот ближе к третьему курсу я понял, что не туда попал. Это было время начала перестройки, и обучение стало уклоняться в сторону «трудовиков». Ни о каком художестве, ни о каких росписях речь уже не шла. Нам сурово сказали: «Забудьте о том, что вы будете великими художниками. Мы выпускаем тех дипломированных специалистов, которые нужны стране. А то, что вас принимали на одну специальность, а выпустят с другой — это ваши проблемы».

” Если бы я писал, как курица лапой, меня бы быстро уволили, ведь не дай Бог, если кто-нибудь не поймёт твою цифру. Вот где очень пригодилась разборчивость почерка!

И я пошёл работать на ремонтно-монтажный комбинат облпотребсоюза. Много приходилось делать для магазинов и ресторанов и как проектировщику, и как исполнителю. В те времена я работал помощником бригадира, и писанины у меня было полно. Надо было разборчиво и аккуратно оформлять всякие сметы, графики и прочие документы, чётко «укладываясь в рамки» плановой отчётности. Если бы я писал, как курица лапой, меня бы быстро уволили, ведь не дай Бог, если кто-нибудь не поймёт твою цифру. Вот где очень пригодилась разборчивость почерка!

«Ненаглядная» агитация

В то время художникам-оформителям приходилось писать различные тексты — от гимна Советского Союза до штатного расписания или распорядка работы цеха. И иногда я ловил себя на мысли, что люди это не читают. Однажды я провёл эксперимент, предложил: «Девочки, давайте сделаем хохму». И мы сделали.

В Артыне, в детском доме, где мы были шефами, надо было оформить какой-то плакат с наглядной агитацией и кучей текста. Первые две строчки мы написали, как полагается, а потом поместили какую-то абракадабру — абсолютно «от фонаря», просто чтобы быстрее написать. И в конце, последние две строчки — снова правильно. Прошло много лет, и никто не заметил. Вообще никто.

Через несколько лет я специально спрашивал, висит ли ещё этот плакат, и нет ли там чего-нибудь необычного. Мне отвечали: «Да, висит, всё нормально, ничего необычного нет». В общем, эксперимент удался!

” То, что сейчас напечатано с помощью клавиатуры, тут же может быть уничтожено, бесследно стёрто. Это значительно упрощает процесс, цифровой текст легче копируется, но его оборотная сторона — это худшее понимание смысла и запоминание по сравнению с рукописью.

Рукописное письмо и компьютеры

Компьютерная эра началась для меня, когда я пришёл художником в «Ин.-Яз.Омск». Коллеги научили меня набору текстов, сначала на печатной машинке, а потом и на компьютере. Но сначала там приходилось писать, писать и писать от руки. Как «координатор отдела переводчиков», я разбирал переводы с иностранных языков и переписывал чужие каракули. Мой почерк был всегда понятен и нравился сотрудникам.

Не сказал бы, что сейчас компьютеры отменяют рукописное письмо. Хотя, если рассуждать в историческом аспекте, когда-то и все книги были рукописными. Но у меня, и, наверное, у моих ровесников уже не убить желания делать записи от руки, желания выразить свои мысли и эмоции в рукописном виде. Ведь когда ты пишешь своей рукой, ты вкладываешь в почерк себя, своё настроение. А иначе твой текст будет бездушным, как шрифт в компьютере. Для письма от руки, возможно, есть какие-то особенные сигналы мозга — не такие, как для набора текста с помощью клавиатуры. Конечно, я изучал особенности различных шрифтов, знаю, что такое основной штрих и штрих дополнительный, могу рассказать об истории букв — как буквы изменяли свою форму с течением времени. Но всё это никак не отменяет нужности рукописного письма, как нельзя отменить свою собственную подпись. Может быть, кто-то и назовёт меня ретроградом, но я думаю, что это мнение характерно для всего моего поколения.

Кстати, я легко могу себе представить время, когда компьютер станет врагом человека, обедняющим его духовный мир. Это уже происходит, потому что для выражения  мнения или эмоций проще ставить лайки, нежели описывать свои мысли и переживания. Пока это выглядит странным, но потом может стать обычным. И вместо того, чтобы разговаривать друг с другом, муж и жена будут обмениваться смайликами. 

Письмо от руки — это более ответственное занятие, нежели печать на клавиатуре. Пословица «Что написано пером — не вырубишь топором» — не о сегодняшнем дне. То, что сейчас напечатано с помощью клавиатуры, тут же может быть уничтожено, бесследно стёрто. Это значительно упрощает процесс, цифровой текст легче копируется, но его оборотная сторона — это худшее понимание смысла и запоминание по сравнению с рукописью. Поэтому лично я предпочитаю менее важные послания сразу же печатать на компьютере или в телефоне, посылая их по электронной почте или отправляя SMS-ки. Но серьёзные документы, где требуется выдержать деловой стиль, я сначала пишу от руки. Например, письма в администрацию или объяснения сути проекта пишутся ручкой.

Удивительно, но письма, которые я пишу на компьютере, пишутся по времени больше, чем если бы я писал их от руки. Я не знаю, почему это так, но это так. Письмо от руки требует большего внимания и сосредоточенности: если уж сел писать, то пишу сразу от начала до конца. А если на компьютере начал печатать, то можно тут же стереть написанное или отложить печать на неопределённо долгое время.

” Письмо от руки — это более ответственное занятие, нежели печать на клавиатуре. 

Зависимость деятельности рук и мозга

Между руками и мозгом есть невидимая, но тесная связь. Например, если работа грубая, человеку тяжело справиться со своим почерком, трудно элементарно держать ручку и выводить понятные буквы и цифры. Как правило, человек, который не может чего-то понятно написать, не сможет ясно и чётко выразить свою мысль вслух. Если не можешь сочинить простое заявление о приёме на работу или на отпуск, то тебе не место, например, в специалистах по продажам. У тебя практически наверняка будут проблемы с отчётностью.

По моим наблюдениям, у большинства тех, кто с трудом выражает свои мысли, есть сейчас или же были в детстве, медицинские проблемы со слухом. Это касается и ситуаций, когда такие люди пишут ручкой, и при их работе на клавиатуре компьютера. У них трудности с написанием и набором текстов, они делают много ошибок. Причём сами они эти ошибки даже не замечают. Начинаешь разбираться, спрашивать: «У тебя в детстве были проблемы с ушами?». Выясняется, что да, были, попал в точку.

«Карбинка таркбора»

Заметил, что у дизайнеров, которые сидят у компьютеров и целый день двигают по столу мышкой, возникают большие проблемы с русским языком. Почему-то они допускают очень много языковых ошибок.

Могу привести такой пример: мы все вместе долго не могли понять, что за слова вставила дизайнер в макет. Что это вообще могло быть? А было напечатано так: «Карбинка таркбора». Дизайнер оправдывалась: «Я просто переписала, как это было в тексте, написанном от руки». Когда я стал перечитывать рукописный текст, там было написано вполне чётко и разборчиво: «Кабина трактора». Дизайнер только и могла сказать на это: «Странно. В тот раз я прочитала иначе…».

И это беда многих дизайнеров, работающих на компьютере: они перестают понимать рукописный текст, от них ускользает его смысл. Возможно, что это следствие специфики их работы: обычно они мало пишут и мало разговаривают. У одной девушки-дизайнера дело зашло так далеко, что мы предложили ей или увольняться, или искать себе репетитора для занятий по русскому языку. После занятий с репетитором ситуация не стала идеальной, но улучшилась.

Философия каллиграфии

Каллиграфия для меня — это не просто красивый почерк, это ещё и глубокий философский подтекст. Ведь написать одну и ту же букву можно совершенно по-разному. Вариантов каллиграфического написания любой буквы я могу назвать не менее трёх. Например, написание буквы изменяется, если она стоит между другими буквами, или если с неё начинается слово, или наоборот — если она стоит в его конце. Меняются и знаки препинания: в каллиграфии можно по-разному расставлять даже точки над «i».

Когда в художественной школе учили рисовать, то лучшие рисовальщики получались из тех, кто рисовал не карандашом, а пером. Почему? Потому что именно перо заставляло не делать ошибок. При работе пером ты понимаешь, что можно испортить огромную работу — к примеру, портрет человека — в результате небрежно проведённой линии или кляксы. Ты максимально контролируешь свою руку, чувствуя малейшее движение пальцев.

” Есть несколько причин, по которым почерк может изменяться. Во-первых, почерк меняется в зависимости от настроения. Во-вторых, имеет значение, для кого предназначены записи. И, в-третьих, форма почерка зависит от содержания текста. 

Когда ты пишешь каллиграфическим почерком поздравление в открытке, то стиль написания невольно меняется из-за смысла текста — в зависимости от того, поздравляешь ли ты с днём рождения, или с Днём Победы. Образуется неразрывная связь содержания и формы, темы поздравления и его буквенного выражения. За буквами стоит художественный образ.  Таким образом, в почерке можно ярко выразить тему самого послания, даже не вчитываясь в сам текст, в его содержание.

Для увеличения воздействия через форму букв художники-каллиграфы вносят в текст дополнительные штрихи, виньетки, вензеля и другие элементы, значительно усиливающие эффект от восприятия рукописного текста. Для того чтобы это получалось, каллиграфу нужно мастерски владеть этим искусством. Художнику надо понимать смысл, как будет последовательно развиваться его произведение, как оно будет выглядеть при окончании работы. Некоторые художники добиваются даже того, что органично встраивают в свою рукопись изображения!

Когда я учился в училище на художника-декоратора торговой рекламы, у нас был специальный учебный предмет «Шрифт». С помощью плакатных перьев разного типа мы делали довольно интересные вещи: писали готическим, рубленым шрифтом, старорусской вязью. Для меня стало очевидным, что для определённого шрифта нужны специальные перья. Одним из нас каллиграфия давалась тяжело, другим легко. С нами училась одна девушка, которая каллиграфически писала пером и тушью с высокой скоростью без помарок и клякс. Я всегда поражался, как это можно делать, потому что сам приступал к письму пером на плакате высотой в метр с кучей текста буквально с замиранием сердца.

Почему меняется почерк

Есть несколько причин, по которым почерк может изменяться. Во-первых, почерк меняется в зависимости от настроения. Во-вторых, имеет значение, для кого предназначены записи. И, в-третьих, форма почерка зависит от содержания текста.

Я и раньше замечал, что, например, у студентов появлялся какой-то «вылизанный», подобострастный почерк, когда в деканат подавалась просьба о выделении стипендии. Когда человек более уверен в себе, у него появляется «летящий» почерк. Изменения почерка – это большое поле для работы психологов и графологов.

Чувствую, что у меня самого почерк меняется. Я смотрю на трансформацию своего почерка за 15 лет работы в «Образовании-информ»: былые замысловатость и витиеватость письма самоликвидировались, вместо них пришла простота написания, причём это коснулось даже подписи. Смотришь на свою старую подпись с именем и фамилией, похожую на рисунок атома, и понимаешь, почему банковские работники по три раза просили переделать документы.

Сейчас пришло осознание того, что почерк должен быть чётким и понятным — чтобы хотя бы не создавать дополнительные трудности при получении зарплаты в банке.

Валерий Васильевич Семченко
ПРЕНЕБРЕЖИТЕЛЬНОЕ ОТНОШЕНИЕ К ПОЧЕРКУ НЕДОПУСТИМО

Светлана Николаевна Фатьянова
КРАСИВЫЙ ПОЧЕРК У РЕБЁНКА – ЗАЛОГ ЕГО УСПЕШНОГО БУДУЩЕГО

Николай Васильевич Соботюк
ЛЕНИВЫХ ДЕТЕЙ НЕТ

Андрей Андреевич Дробышев
ПОЧЕРК – ЭТО СРЕДСТВО КОММУНИКАЦИИ

Эйприл Френч
ШКОЛА ПОСЛЕДНЕГО ВРЕМЕНИ В США

Иван Иванович Таскаев
ДВЕ СТОРОНЫ ОДНОЙ ТЕТРАДИ

Лоран Батиста
ЕСЛИ БУКВЫ ТРУДНО ПОНЯТЬ – ОЦЕНКИ НИЖЕ

Павел ИвановичЛеонтьев
КТО ЯСНО ИЗЛАГАЕТ, ТОТ ЯСНО МЫСЛИТ